Глава 10. Колесо Сфинкса. 

 

Здесь мне хочется изъять из анналов своей памяти одно сентенциозное наблюдение в духе статей Коротича в газете «Бульвар». Показывали как-то раз по TV серию передач о том, как человеку выжить в дремучих джунглях Австралии. Оказалось, что это очень непросто, и вечнозеленая австралийская природа, играющая всеми цветами и красками, есть не более чем внешний декор, за которым скрывается постоянный голод и чуть ли не абсолютная несъедобность, а то и ядовитость, всего, что там произрастает и живет своей полнокровной жизнью. Поэтому аборигены перебиваются какими-то редкими кореньями, червями и жуками.

Наибольшим деликатесом среди австралийских аборигенов славятся личинки особых жуков, обитающих преимущественно в древесных пнях. Их очень трудно найти, но это – особенное лакомство, и, если уж кому-то посчастливилось набрести на столь редкое сокровище, то он может чувствовать, что прожил день (а то и месяц) не напрасно. И вот ведущий этой программы (наш человек!) в компании австралийской провожатой-аборигенки ходит по лесу в поисках этого изысканного блюда.

После этого Христос приходит в Иерусалим и изгоняет всех торговцев из храма (ясно, что торговля проходит под знаком Тельца). К этой же главе относятся слова Иисуса: «…Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его» (Иоан.: 2). «А Он говорил о храме Тела Своего», – добавляет Иоанн (Иоан.: 2). Даже в этом эпизоде просматривается принцип алхимического превращения числа два в число 3. Разрушение храма – это включение закона мертвой воды. А построение храма за три дня есть явная аналогия с воскресением по типу живой воды, тем более что речь идет о храме, как Теле Христа.

Таким образом, во 2й главе Евангелия Иоанн говорит не просто о мертвой воде, о принципе разделения, расторжения, нехватки и разрушения, но и указывает прямые алхимические пути к преодолению этого «убитого» состояния и оживлению всего, что подверглось соответствующей диффузии.

В 3й главе говорится о «двойном» рождении и «двойном» крещении: «…Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Иоан.: 3). Сначала нужно было пройти опыт «языческого» крещения, затем – христианского. Сначала – мертвая вода, затем – живая. В сумме – 5 (?). Код воды – 2. Код духа, строго говоря, – 1 (или 7), но в данном контексте – как раз 3. Вода здесь выступает, как символ животного, смертного начала, – потому-то в Апокалипсисе сказано, что при новом небе и новой земле «моря уже не будет». Дух же здесь позиционируется, как символ Божественных Небес.

«Не я Христос», – говорит Иоанн Креститель, – но я послан пред Ним… Ему должно расти, а мне умаляться» (Иоан.: 3). Это – тот же вариант гармоничной сдачи своих «языческих», «водных» полномочий христианскому «новому времени». Не совсем, впрочем, гармоничный, потому что именно в 3й главе (и здесь я вижу даже некоторую параллель с 3й главой Книги Бытия) св. Иоанн впервые говорит о Голгофе: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него» (Иоан.: 3). Не та ли история произошла и с Адамом, осужденным Иеговой «на смерть» за «дерзкое ослушание», а, проще говоря, за переход от пассивной жизни по закону «мертвой воды» к активности «воды живой»? Сначала пошли размножения-деления, презрение к женщине, как к низшему, биологическому, «недуховному» существу; затем – христианский переворот, и, как следствие, – «смерти больше не будет». Алхимически перерожденная и очищенная Невеста Агнца спускается с неба.

А вот и тема Сфинкса, 4я глава Евангелия Иоанна. Здесь говорится о встрече Иисуса с самарянкой, у которой он попросил воды. Самарянка удивилась, что он общается с чужинкой (а его ученики, в свою очередь, удивились, что он общается с женщиной), а у евреев это не принято. Он же заговорил о живой воде, которую она сама бы с радостью у него попросила, если бы знала, кто он. Достаточно быстро она поверила в его благую миссию и возвестила сородичам о приходе Спасителя. Самаряне горячо приветствовали Иисуса, и он пробыл у них какое-то время. После этого вернулся в Кану Галилейскую, где исцелил сына одного царедворца, – и это было вторым чудом Иисуса, сотворенным в Галилее.

Меня здесь больше всего заинтересовала следующая фраза Христа: «Не говорите ли вы, что еще четыре месяца, и наступит жатва? А Я говорю вам: возведите очи ваши и посмотрите на нивы, как они побелели и поспели к жатве» (Иоан.: 4). Речь идет о полном сломе всех круговых сезонов и времен, что характерно именно для деятельности Сфинкса. И далее – о своеобразном сцеплении разных временных периодов: «Жнущий получает награду и собирает плод в жизнь вечную, так-что и сеющий и жнущий вместе радоваться будут; Ибо в этом случае справедливо изречение: «один сеет, а другой жнет» (Иоан.: 4). Чем не фраза «Времени больше не будет», сказанная в 10й главе Апокалипсиса (параллельной с 10м арканом «Колесо Сфинкса»)?

5я глава в моем представлении ассоциируется не столько с животными Сфинкса, сколько с самим пятеричным принципом Вакшьи. И здесь-то говорится об исцелении Иисусом больного в субботу, так возмутившим правоверных иудеев, для которых любая деятельность в субботу есть кощунство. Здесь Христос впервые серьезно поругался с иудеями и они пожелали его смерти, – причем, не только за нарушение им канонов субботы, но и за то, что он назвал своим Отцом Самого Бога. Опять-таки, мы видим столкновение двух миров и «двух Богов»: Господа-Субботы и Бога-Отца, а это – тема трансформационного перехода от «безличного» знака Козерога к «личностному» знаку Льва. И здесь впервые помещается большой информационный блок о единстве Сына с Отцом, воскресении и христианской любви.

При этом Христос упрекает фарисеев в том, что они стремятся к получению свидетельств и наград лишь друг от друга, «от человеков», от того же крестителя Иоанна, но не непосредственно от Бога. Иисус осуждает опосредованное, «объективированное» знание, к которому привязана и нынешняя, к слову сказать, наука. А это, как сказал бы Ленин, – «отрыжка» языческих времен. «Вы посылали к Иоанну, и он засвидетельствовал об истине. Впрочем Я не от человека принимаю свидетельство, но говорю это для того, чтобы вы спаслись. Он был светильник, горящий и светящий; а вы хотели малое время порадоваться при свете его. Я же имею свидетельство больше Иоаннова: ибо дела, которые Отец дал Мне совершить, самые дела сии, Мною творимые, свидетельствуют о Мне, что Отец послал Меня… Я пришел во имя Отца Моего, и не принимаете Меня; а если иной придет во имя свое, его примете. Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от единого Бога, не ищете?» (Иоан.: 5).

Есть одна любопытная схема прочтения тетрады Сфинкса. Если исходить из «однополой дуальности» противоположных знаков Зодиака, то в четырех точках срединных знаков Сфинкса мы получаем пересечение энергий мужских и женских знаков, и в этом, на мой взгляд, проступает глубокий алхимический контекст. Например, инверсия женского знака Козерога и золотое сечение мужского знака Весов дает на пересечении андрогинную зону в Тельце. Инверсия мужского знака Овна во Льве пересекается с золотым сечением женского знака Козерога, – опять-таки, образуется андрогинная зона соединения мужского и женского. Замечательно здесь то, что мужские и женские энергии не разъединены и не разведены по разным полюсам, а полностью консолидированы, пребывая в соединениях. В итоге создаются условия для синтеза алхимического золота серединных знаков, или знаков тетрады Сфинкса. Сам факт соединения этих «золотых» лучей говорит о возможности совместной работы, а не традиционного враждебного противостояния.

Тетрада Сфинкса формируется на пересечении «золотых» аспектов от объективной и субъективной осей Зодиака, так что каждое из животных получает энергию и мертвой, и живой воды. Смешиваются ли они? В идеале, конечно, нет. Поэтому каждое из животных имеет условный код 5. Этот код, как было выше сказано, как раз и обладает воскрешающим алхимическим потенциалом. А вот какой из лучей несет в себе мертвую, а какой – живую воду? На этот вопрос можно отвечать двояко. Первый вариант: все аспекты, исходящие из точек объективной оси, можно считать мертвой водой, а аспекты оси субъективной – живой водой. И второй вариант: все аспекты золотых сечений можно воспринимать, как живую воду, а аспекты их инверсий – как мертвую.

Следуя логике второго варианта, все золотые сечения мы можем рассматривать в качестве условия для проявления человеческой свободы, а их инверсии – в качестве детерминант несвободы и максимальной привязанности к объективным условиям существования. На золотых сечениях является «свобода для», а на инверсиях – «свобода от» (что, собственно, и значит, в чистом виде, – несвобода). Насилие-то потому и происходит, что мы сами загоняем себя в рамки этого насилия, мы сами отказываем себе в свободе. Когда мы становимся в позицию памятника, нас легко могут снять с пьедестала и отнести на свалку. Насилие? Насилие. Но со свободным человеком такого никогда не произойдет. Ведь он не «каменеет» и не «бронзовеет», а потому трудно поддается переносу в другое место. Да и нет у него такого места, с которого его можно было бы снять. Снимают только с «вертикали».

По-видимому, вся техника безопасности в том и состоит, чтобы оставаться на уровне «свободы для» и не прельщаться внешними вершинами «свободы от» (или «свободы над»). Иными словами, между золотыми сечениями и инверсиями нужно выбирать золотые сечения. Но и инверсии не есть еще зло! Зло – когда живая вода становится в позицию мертвой, а золотое сечение «переплавляется» в инверсию. Инверсии суть сфера бытия объективного, внешнего мира. Мира простых (и сложных) объектов. Инверсии есть внешний, объективированный план субъективно-человеческой жизни. Для чего он нужен? Для чего вообще нужно было включение зеркала, разведение двух компонентов троичного целого по разным мировым полюсам? С какою целью появилась мертвая вода? Да чтобы врачевать наши раны, врачевать раны Господа Бога. Нашего Господа Бога… Для того была нужна и Голгофа, – эта «мертвая вода» мировой истории...

Мир Горгоны Медузы просто необходим для того, чтобы аннигилировать то зло, которое проникло в живую структуру и полностью подчинило ее себе. Смерть и новые рождения необходимы для «отмывания породы» и вычленения из «прóклятого», «инерционного» кода 2,5 живого кода 3. Включение времени было произведено для осуществления первой фазы возвращения нашему миру чистого троичного кода. И путаница с христианской Троицей – весьма красноречивое тому подтверждение. Именно в спорах вокруг Троицы проявилась главная суть проблемы раскола христианских Церквей. Как в капле родниковой воды, она отражает причину так называемого грехопадения Адама, причину появления зла в нашем благом мироздании. И окончательный раскол Церквей, как мертвая вода, был призван врачевать болезни Церкви, как и болезни всего богочеловеческого мира. Но алхимия памяти все воскресит. Не сжигала бы Церковь алхимиков, – все произошло бы намного раньше…

Вот мы и снова вернулись к началу нашего исследования. И снова вступают в силу библейские и авестийские мифы о начале и конце времен (когда времени еще не было и когда времени снова не будет). Когда-то Солнце ходило по прямой от востока на запад и в мире царил вечный полдень, – говорит Бундахишн. И в конце времен появятся новое небо и новая земля, и не будет больше ночи, а будет только ясный день, – говорит Апокалипсис. Иными словами, пространство, как и в начале времен, станет исключительно субъективным и события уже не будут разведены по круговому времени. Исчезнет, стало быть, и мертвая вода, – не потому, что она суть зло, а просто по ненадобности, поскольку страха больше не будет. Ведь страх основывается на неуверенности, а неуверенность – на попадании в чужие для человека условия существования. В тот же объективный мир, где ему вовсе не место.

И не мир-то объективный плох, сам по себе, а наше стремление «войти в положение», поверить в иллюзию, игру, забыть о реальной жизни. Заиграться, отнестись к этой игре всерьез, подменить ею жизнь. Стать Индрой в теле свиньи, утратить память… Привязаться к мировой дуальности, приколоть на лацкан цифру два, прославлять «мировую женственность» или «мужественность», восхищаться «великими подвигами героев» и «красотой непревзойденных женщин», которые встают с диванов и тут же валятся обратно под весом собственных объемистых (а, стало быть, красивых!) задов… Извините, что-то на меня повеяло полузабытым духом «Шахнаме»…

Объективный мир был создан исключительно для победы над злом. Чтобы зло победить, его нужно познать. Познать – значит, осветить светом истины. А истина есть универсальный растворитель для зла. Этот алхимический инструмент бессилен растворить добро (ибо оно просто не кристаллизуется), но он успешно растворяет безжизненные камни зла.

У всего живого в этом мире есть прошлое. Есть оно и у мертвого. Мертвое, по-видимому, можно оживить. Для этого достаточно ввести его в состояние живого, вернув ему прошлое. Алхимический процесс есть процесс воспоминания. Любая вода была когда-то вином. Любой больной человек был когда-то здоровым. Просто потому, что число три старше числа два. Оно существовало в виде Слова в начале времен. Число три есть прошлое и числа один, и числа два. Это – код нашего Бога. Может, и есть в каких-то мировых пространствах другие боги, но у нас Господь один. И мы созданы по троичному Господнему типу. Мир не собирается тупо из деталей, по стихийно-случайному типу. Кто-то высказал однажды очень тонкую мысль о том, что вероятность случайного зарождения жизни равна вероятности, по которой пролетевший через мусорную кучу ураган способен собрать из сваленных на ней предметов современный «Боинг-747».

А число пять, – возможно, потому, что оно находится в самом центре натурального ряда простых чисел, – есть число своеобразного зеркального «схлопывания» пространства и направления времен туда-сюда. Пятиконечная звезда имеет в своей структуре массу точек золотых сечений и инверсий. Не потому ли пентаграмму так облюбовали ведьмы? И даже богиня любви Венера (в ее объективно-планетном выражении), с точки зрения наблюдателя на Земле, постоянно выписывает на небе пятиконечные звезды. А ведь именно она избавила от уз животного тела Золотого Осла…

Число пять есть число оживления. Но только при условии сохранения принципа «2 + 3», а не «2,5 + 2,5». В алхимическом процессе вначале все живое «рассоединяется», чтоб уничтожилась сложившаяся структура с кодом «полужизни-полусмерти» 2,5, а затем все складывается «по новой», но уже остается пустая порода с кодом два и отделившаяся от нее «золотая жизнь» с кодом три. Субъективное перестает отождествлять себя с объективным и восстанавливает свою живую структуру. Ведь почему мы не помним своего прошлого, своих прежних, – к примеру, – воплощений? Мы слишком привязываемся, – не к телесному, нет! – к прóклятому Иеговой телесному, и именно в этом – корень зла. На нас смогли повлиять. Нас смогли запугать. Нас ввели в состояние стресса, и мы пошли «не с той ноги». Поверили в свое проклятие и отождествились с ним. Поверили в свой новый код, взломавший, подобно вирусной системе, нашу гармоничную структуру и внесший в наши души столь самоубийственный дисбаланс.

Объективная природа и должна быть «свободна от». Ибо свобода есть смерть для нее. Она «существует» в других бытийственных координатах. Но когда их начинает примерять на себя человек… хорошего не жди. Языческий мир, населенный до отвала духами природы и психическими токами человека, есть выражение изумительной мировой красоты и гармонии. Но когда человек теряет свой творческий контроль над этим симпатичным миром, – мир становится стихийно-опасным и начинает управлять самим человеком. Когда человек «заигрывается» духами природы и забывает о том, кто он сам здесь, – жди беды. Когда он восторгается «делами рук своих» и совершенством созданных им линий (например, оживляет свою Галатею или сам желает стать Барби) до такой степени, что действительно становится травинкой, песчинкой, соринкой и.д., то… вы меня извините.

Я вспоминаю, как в детстве хотела стать совсем маленькой, как кукла, чтобы забраться в игрушечную избушку или созданный мной из некого красивого материала домик и поселиться в нем, в его уютной искусственной красоте, и жить здесь всегда… И чтоб никакие волны грубого житейского моря меня не доставали. Что поделаешь: обычный детский инфантилизм. Гораздо трагичнее все предстает, когда ребенок вырастает, продолжая играть в те же игры, но теперь уже – двигая странами и империями. Из личной переписки Ленина в последние годы его жизни: «Я окончательно разочаровался в революции и мечтаю теперь уехать из этой грязной России, купить домик где-нибудь в Швейцарии и заняться разведением роз. Я всегда так любил розы…» Текст приблизительный, поэтому ссылки не делаю. Когда я это прочла, меня буквально пронзило: «Ну, ничего себе, натворил делов, полмира – в руинах, а он теперь о домике в Швейцарии и розах подумывает! А кто все это здесь разгребать будет?» Да, надул нас Ленин: очень быстро умер. И спросить теперь не с кого. И восстановить – попробуй-ка! Ведь не идут мудрецы-философы в политику. Не желают, шельмецы: Платон был прав. Глупо, что он надеялся их заставить.

В политику толпами валят разве что философы-функционеры, со степенями да корочками. У него в трудовой книжке записано, что он – философ, и только по этому отличительному признаку ты узнаешь сейчас «философа». Как заметила одна украинская бабушка в ответ на остроумный возглас в автобусной толпе: «Пройдите вперед, пожалуйста! Ну, пожалуйста, господа…», – «Ой!.. Господа… пани… Пани усi дрiбнесенькi, а вошi, – як конi!»

Наш политический бомонд… Пять сил в украинском парламенте… Чем не алхимическая смесь? Два – с одной стороны, три – с другой.  При этом одна из тех, что в «трех» была вначале, то и дело курсирует из одной стороны в другую, как что-то в проруби. То там прибавит жизни, то там. Демиург, однако. А вначале-то действительно все было так классически красиво: три про-украинские силы, возрождающие «украинскую» Украину, и две про-российские, мечтающие ее аннигилировать и подкрепить ее «живым материалом» «великую Россию»… Одни представляли живую воду с кодом три, другие – мертвую с кодом два. И здесь, опять-таки, все относительно: не «российское» есть «мертвое», а про-российское в самом украинском… Для Украины превращение в Россию есть мертвая вода, – извините, что опять я повторяюсь…

Все было так просто и так, казалось бы, понятно… Ан нет! «Свобода для» утратила свой третий элемент (а разве сохранилась в этом тройственном союзе любовь?), который порешил построить новый коммунистический рай (а разве старый-то коммунистический рай не был обусловлен такими же «объективно-историческими причинами»?). Тот рай, который и прежде не так уж долго просуществовал, с точки зрения исторических масштабов, – теперь он и подавно долго не продержится. Ведь если раньше все было просто игрой, то теперь уже начались игры «на кончике апокалиптического ножа», или, если кому так будет проще понять, – на стенке адской сковородки.

Теперь в Украине «все поровну»: с двух сторон – приблизительно по «две с половиной». Ситуативное, так сказать, большинство. То с одной стороны проголосуют, то с другой… Хотелось бы, знаете, красоты, параллели с качелями, но больше это, все-таки, напоминает мне ту самую белесую личинку в движении, которая «в устах сладка, как мед, но горька во чреве» и на вкус квалифицируется весьма удачным словом «хýка». Что-то меня опять на нравственно-этический стиль заметок Коротича переклинило… Наверное, уже заканчиваю… Конец приходит книге, и поднимается градус моих прочувствованных изречений. Они становятся все более возвышенными и пафосными и уже тянут на мировую вертикаль. Таков традиционный стиль писания всех книг: в конце все ждут от автора морали. Что касается меня, то зачем придумывать велосипед? Свою мораль я лучше процитирую: «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной!» О как!

К вопросу о пользе морали… Приходят на память истошные крики «контактеров с Космосом» и «просто духовных людей»: «Люди, одумайтесь! Зачем вы губите свою замечательную планету? Оставьте уничтожать ее экологию! Оставьте убивать друг друга! Все разумные цивилизации с ужасом глядят на вас, поскольку вы – сущие пираты Карибского залива! Ваше присутствие в мировой космической элите становится настоящим моветоном! Вы позорите нашу общую Вселенную и швыряете под ноги высших существ и Галактик свои недопаленные окурки. И если вы не прекратите это дело немедленно, то на заре… такого-то числа мы будем вынуждены произвести по вам превентивный удар, – для вашего же блага! Должны же мы себя защитить? Иначе будет хуже и вам, и нам!»

Знаете, почему я не верю во все эти объективистски-пропагандистские лозунги? Они наверняка пишутся исключительно «нашими людьми», с нашим несовершенным сознанием. Возможно, они все создаются в секретариате какой-нибудь Партии зеленых. Хотя бы потому, что абсолютно пусты и бездейственны. Все это – объективные ловушки для «бедных духом». Потому что «объективные», – они и не работают. Все дается извне, по-иеговистски. Вот упали на голову человека 33 несчастья, – все, поверил в силу Иеговы. Увидел чудо «от Христа», – о, Спаситель, пойду за ним! Вот только предупрежу сначала сбегаю отца… Все это дела не спасает.

А вот если бы к нам обратились действительные «силы космического разума», на порядок превышающего разум человека, то они нашли бы способ сказать это как-нибудь по-иному, на ином, «субъективном» языке, близком и понятном каждому. Чтоб, как говорил Жеглов, дошло и до почек, и до селезенки, и до всего остального нашего *** (нрзб) ливера…

Пустые, внешние призывы к миру, к добру, к любви, к скромной и «порядочной» жизни, раздающиеся, в т.ч., со стороны ученых, – только раздражают, но не действуют. Люди не готовы понимать простых вещей. Мало мудрых, много умных… А умные «такого компота» не понимают. И все внешние орудия правления миром – в руках у умных, а не у мудрых. А к умным нечего обращаться: они невменяемы, поскольку не умеют слушать. Они слышат лишь знакомое. Все остальное – табу. Табу на истину. А к мудрым обратиться, – пожалуйста, – можно, но они и так все хорошо знают и спокойно, без истерик и пустого морализирования делают свое дело. Не возмущаются тем, что вокруг – одни «бездуховные» обжоры и стяжатели. И не считают их деньги и яхты (им, «глупым», это почему-то неинтересно!). И не говорят, что «святому место – кабак», – хотя бы потому, что в кабаке место тому, кто это говорит, вот только почему он называет себя святым?

Когда-то в детстве я удивлялась одной своей подруге, которая всегда озвучивала то, что она видела вокруг. Как «чешский певец Карел Готт», который «что видит, о том и поет». Мне казалось непонятным, как можно повторять и проговаривать очевидное. Ты скажи что-нибудь новое, другое, к чему нужно прийти лишь в результате какой-то внутренней работы по нахождению смыслов и связей между внешними вещами. Ведь все, о чем ты говоришь, – все и без тебя отлично знают! Или она считала, что вокруг нее одни «слепые, что ли, собрались»? Зачем критиковать черты человеческой внешности, например, когда они и так заметны каждому и первыми бросаются в глаза? Одним словом, как можно быть полностью и всецело «на улице» и думать, что все остальные собрались в помещении «без окон, без дверей»? Не это ли – истинная слепота? У девочки действительно затем усилились проблемы со зрением…

Вот что значит полностью поверить в объективное и не находить никаких иных тем для разговора или, – Боже упаси! – для размышления. Одним словом, вот вам мое напутствие напоследок: стучите, и откроется. А то, что здесь представлено вокруг, есть только видимость, прельщение, ужасная большая провокация, расставившая повсюду свои удочки, чтобы поймать в свои стальные сети наши несмышленые души. Не верьте ей: вы все равно сильнее. Потому что она – уже снаружи, а вы – еще внутри. Она уже бессильна, ибо уже мертва. Варите алхимический чай и никогда не болейте. Да пребудут с вами навеки мир, свобода и любовь. Аминь.