Эпизод 2.

Две оси становления
мировой духовной парадигмы.

 

Я не вижу здесь необходимости описывать содержание грядущей мировой духовной парадигмы. Она раскроется сама с новым приходом нашего Спасителя. Страшный Суд и Воскресение – явления одного порядка. Космическое время Весов принесет нам новую мировоззренческую реальность. Об этом я писала в книге «Пятый День творения…», где, в частности, упоминала о том, что зороастрийская эпоха Разделения (Визаришн) начнется в 2008 г., когда стрелка космических часов достигнет 1гоº Весов. Сейчас же мы находимся в самом последнем, 30мº Девы и подводим итоги эры Смешения.

Наблюдая за текущими событиями, мы можем видеть, что к настоящему времени процесс смешения добра и зла действительно достиг своего апогея. Материя до пределов напиталась инфернальными энергиями и почти уже неотделима от них. Получив обильное питание, максимально активизировались многие духовные учения и программы, в основу которых положен принцип единства и взаимопомощи добра и зла. Манихейское дело живет и крепнет, захватывая все новые и новые ментальные территории. Последний градус Девы – это период триумфа мирового манихейства. Любое материалистическое мировоззрение с завидным постоянством излучает полную и окончательную уверенность в том, что зло имманентно присуще материи и из нее ни при каких условиях не устранимо. При этом многие из них призывают любить этот мир «таким, каков он есть», и радоваться тому, что все здесь так замечательно и гармонично устроено. Гармония добра и зла, – что может быть ужасней и бесперспективней для творческой человеческой личности, чем пребывание в этой «добродушной» тюрьме?

Эпоха Разделения начинается со знака Весов. В сферу его ведения входят все вопросы, связанные с поисками гармонии и справедливости. Сюда относятся судебные процессы, общественные отношения, открытая оппозиционная борьба на самом широком фронте, заключение браков, а также хранение памяти о гармонии идеального прошлого. Воспоминания человеческой души не только обо всех своих материальных воплощениях, но и о первичном своем вневременном пребывании в безмятежном облике андрогина, и есть Воскресение, благая весть о котором положена в основу христианской религии. Под Воскресением здесь подразумевается воспоминание, поскольку сама душа в воскресении не нуждается: она и так бессмертна. Принять Воскресение – значит осознать свое бессмертие и восстановить память своей души. Следующий этап христианства представляет собой очищение прошлого, с полным осознанием человеком всех совершенных им прежде грехов, раскаянием в этих грехах и искуплением их.

В предыдущей книге я писала о том, что четыре формы времени имеют своих Стражей, ассоциируемых с четырьмя звездами небесного свода. В астрологии принято считать добрыми белые звезды (имеющими самую высокую температуру), а злыми – красные (звезды с самой низкой температурой). Появление первой религии арийской расы, вероятно, очистило форму вечности и соответствующую ей звезду Фомальгаут. Хотя здесь, возможно, очищение и не понадобилось, поскольку вряд ли могла стоять проблема очищения вечности, которая уже изначально считается безупречной. Первый Спаситель и дарованная им первая (с точки зрения белой расы) мировая религия – вопрос вообще особый, и к нему нельзя подходить с общей меркой. Выделенный мною в качестве второго Спасителя Заратустра, согласно данным П.П. Глобы, раскрыл форму настоящего времени. Благодаря этому связанная с настоящим звезда Мицар сразу же изменила свой цвет с красного на белый и стала проявлять невиданные прежде благоприятные свойства. Та же участь постигла и звезду будущего, – Сириус, которая с момента прихода четвертого Спасителя, – Иисуса Христа, – в астрологических трактатах начала квалифицироваться как добрая звезда, хотя раньше ее считали злой. Пятый же Спаситель, которому надлежит привести к гармонии прошлое время, по словам П.П. Глобы, очистит злую на сегодняшний день звезду так называемой «оси катастроф», – Антарес, – и цвет последней тоже изменится на «благоприятный».

Объективная, космическая ось вечность-настоящее (Север-Юг) и соответствующая ей пара звезд Фомальгаут-Мицар символизируют тот объективный «дохристианский» посыл, который дала миру первая пара религий, реализующая гармонию материального мира. Под этими религиями я подразумеваю маздеизм и зороастризм, – как воплощения солнечного и лунного начал, соответственно. Зороастризм словно бы зеркально отразил маздеизм, возвратив народ к истокам исконного арийского учения. Как вечность и настоящее, эти две религии гармонично сосуществуют в парном единстве.

Христианство – тоже «двойная» религия. Второе Пришествие Христа даст возможность полностью проявить замысел христианства как религии андрогинного бытия. Это – религия любви и воскресения. Ей соответствует субъективная, личностная ось космограммы, на одном конце которой будущее (Восток), а на другом – прошлое (Запад). И ее реальное осуществление, как это ни странно, происходит «от будущего к прошлому». Начало Зодиака, 1йº Овна, связывают почему-то с будущим. Вероятно, это объясняется тем, что мы начинаем свое движение, уже имея какую-то цель. Мы моделируем свое будущее, и лишь затем беремся за его осуществление. В начале процесса всегда заключается его конечная цель, и будущее в момент начала (да и конца) творения смыкается с прошлым. На старте мировых эпох, в 1мº Овна, мир исходит из будущего, не имея еще ничего в себе самом. Он творится из пустоты, из первичной свободы Зервана. Первой рождается мысль, или замысел миротворческого процесса. И лишь проходя свой исторический путь в каждом мгновении настоящего, мир нарабатывает себе свое «вторичное» прошлое, которое и обрушивается ему на голову в самой середине космического пути, в 1мº Весов. Тут-то и поджидает его расплата за все накопленные им грехи, потому как дальше идти уже некуда. Диаметрально противоположная началу Зодиака точка включает закон гармонии, не позволяющий миру отклониться в своем движении от намеченной траектории, чтобы не разрушилась уже наполовину созданная и уравновешенная система. С этого места совершается условный разворот, и мир направляется в противоположную сторону, к своему началу. Если же двигаться назад его «грехи не пускают», ему приходится расплачиваться за них на месте, проводя работу над ошибками и освобождаясь от кармической тяжести последствий этих грехов. Поэтому форма прошлого времени всегда связана со Страшным Судом и с расплатой за содеянное. На Суде каждому воздается по заслугам: кто-то получает суровое искупление в аду или чистилище, кто-то – заслуженную награду за благие дела.

Прошлое и будущее отражаются друг в друге. Получив в начале Зодиака (в будущем) план действий, в середине его мы восстанавливаем прошлое, вычленяя его благую «вневременную» основу из того «вторичного» прошлого, которое нам уже довелось пройти в настоящем времени. Оно и дает нам необходимую базу для осуществления будущего. Наше прошлое есть инструмент познания нашей собственной целостной природы. Лишь основываясь на знании самих себя, мы можем довести до конца работу по реализации своего изначального плана и прийти к тому, откуда начинали: вернуться к началу Зодиака, в уже исполненное будущее. В прошлом и будущем время как бы размыкается, благодаря чему осуществляется вневременная человеческая история.

Аналогичным образом и христианство движется от будущего к прошлому. Вначале, в первую фазу своего становления, оно ставит перед собой высокую цель Воскресения. Но пока это только цель, существующая в виде идеи. Судьба Иисуса – это мифологическое изложение грядущей человеческой истории, ее идея, проект нашего будущего. Вторая фаза, когда Спаситель придет в свете и славе, будет реальным осуществлением этого христианского проекта. Христианская история в аккурат к этому времени накопит массу своих собственных грехов (многие из них уже известны), которые предстанут перед христианским сообществом во всей своей красе. Христианству тоже придется пройти через Суд и чистилище, зато после этого ему откроется прошлое, – идеальное андрогинное пространство, родственное по духу самому христианству. Накопив опыт греховного прошлого, христианство обретет зрелость и сможет, наконец, постигнуть свою истинную сущность, которая предстанет перед ним как воспоминание об утраченной любви. Следующий приход Христа станет духовным «взрывом любви».

На Страшном Суде вскроются все человеческие грехи, которые исправлять придется уже не «идеально», как это было при Иисусе, на своем примере демонстрировавшем человечеству высокий образец вхождения в андрогинное прошлое. Во второй части христианской мистерии наше прошлое станет нашей реальностью. Мы столкнемся уже не со всеобщим условным грехом всего человеческого сообщества, который 2000 лет назад взяла на себя одна-единственная богочеловеческая личность (С. Кьеркегор очень верно сказал, что массы наказать нельзя; они, как и мертвые, «греха не имут»). На этот раз каждый из нас уже станет лицом к лицу со своими собственными, родными грехами, которые оттеняют индивидуально-неповторимый характер его личности. Индивидуальность приучает человека к ответственности и наделяет его способностью к самостоятельному творению.

Лев Толстой в «Анне Каренине» очень точно сказал: «Все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Вначале у нас общее будущее, потому как мы имеем общую цель, – решительную победу добра над злом. Но у каждого из нас – свое собственное прошлое, обусловленное нашими личностными трудностями на пути к достижению этой цели. Выйдя с достоинством из всех жизненных передряг, мы очистим свое прошлое, принимая его положительный итог и избавившись от дурных последствий своих непродуманных поступков. После такой «индивидуализации» мы познаем до самих истоков свои возможности и сможем более здраво судить о цели нашего движения. Только после этого мы обретем свое «индивидуализированное» будущее, более осмысленное исполнение которого обусловлено нашими личностными характеристиками.

В отличие от предыдущих, христианство – это динамичная, «субъективная» религиозная система, способная перевернуть все наше мироздание. Именно она делает возможным наше вхождение в иной мир, олицетворением которого являются «новое небо и новая земля». Поскольку небо и земля – это объективные мировые категории, связанные с вертикальной осью астрологической космограммы, их обновление станет следствием творческой активности субъективной, горизонтальной ее оси. Меняя себя в своем историческом «горизонтальном» движении, человек меняет и «вертикальный» мир вокруг себя, становится творцом этого мира, духовно сближаясь с Отцом нашим Небесным.

Динамичная ось восполняет целостность человеческой души. После достижения космической историей 1гоº Весов и восстановления гармонии прошлого мы начинаем возвращаться назад, поднимаясь вверх, к 1муº Козерога, где постигаем абсолютное совершенство вечности, никогда не знавшей зла. Прошлое ставит меру космической гармонии и заставляет нас двигаться в обратном направлении, к исполнению замысла будущего.

 

Много уже было споров по поводу выяснения того, что же в этом мире первично: субъективное или объективное начало, осмысленное или бессмысленное, прямая линия или круг. Если брать за основу зороастрийскую мифологию, первичным предстает смысл. Мировая история начинается с точки будущего, тем самым сразу ставя перед собой осмысленную цель. И творит эту историю сначала Господь Бог (андрогинное, по моему мнению, существо), а затем человек. Подлинная история осуществляется не извне, в каждом мгновении настоящего, которое связано с движением по кругу. Напротив, каждое мгновение является лишь мертвым слепком с настоящей жизни, пребывающей только в идеально-андрогинной сфере Божественной и человеческой личности. История – не в статике настоящего, а в динамике прошлого и будущего. Она реализуется в нашем диаметральном движении от начала к середине Зодиака, включая центр зодиакального круга. Этот центр соответствует сердцу человека, через сакральную сферу которого проходят все события мировой истории. Наша андрогинная сущность обитает в нашем сердце, где и творит всю мирокосмическую историю. По кругу же движется наше тело, выводя на этой избранной плоскости «срезанную копию» всего, что происходит с нами в нашем собственном андрогинном существе. Круговое движение исключает смысл, ибо оно неостановимо и не приводит ни к чему новому, постоянно проходя одни и те же точки одной и той же траектории. Безусловно, и в пределах круговой временнόй парадигмы может существовать свой локальный смысл, свое так называемое имманентное воскресение. Это – ежегодное возрождение природы, не исключающее, однако, ее ежегодной неминуемой смерти.

В своей работе «Философия традиционализма» А.Г. Дугин изложил отдельные тезисы знаменитой гиперборейской теории Германа Вирта, несколько самонадеянно претендующей на обладание последней истиной относительно сущности древнеарийской арктической духовной концепции. Замечу сразу, что эта теория значительно скомпрометировала себя, послужив в свое время «научным обоснованием» человеконенавистнической расовой псевдорелигиозной концепции идеологов Третьего Рейха. Поэтому относиться к ней, на мой взгляд, следует с особой осторожностью. Тем не менее, некоторые ее положения заслуживают серьезного внимания. «С точки зрения изначального языка гиперборейцев, бытие и год – понятия однопорядковые, поскольку бытие манифестирует себя через год, – пишет А.Г. Дугин. – …Движение между летом и зимой представляется естественным… Солнце клонится к осени, к зиме, и вопрос, почему происходит увядание, смерть, с очевидностью понятен сакральному человеческому сознанию. Но когда бытие достигает смерти, точки своего зимнего солнцестояния? Что происходит в этот момент? – Происходит таинство Рождения, таинство поднятия нового Солнца, таинство проявления некой отсутствующей на периферии новой силы, которая подает с той (трансцендентной) стороны некий таинственный импульс, и возникает новая жизнь, новое Солнце, новый год. Таинство происходит в точке разрыва постепенности. Здесь, в точке Великого Юла, в зимнем солнцестоянии осуществляется та мистерия, которая лежит в основе сакрального мировоззрения гиперборейцев… Здесь-то и происходит Воскрешение и Воскресение. Год, солнце, человеческая жизнь нисходят к смерти и в какой-то момент, после того, как они преодолевают онтологическую синкопу, некий загадочный разрыв в ткани временного процесса, все снова появляется, восстанавливается, воскрешается с обратной стороны года, и возникает новая жизнь, новое рождение, новое бытие, новое солнце» (10).

Тем же духом циклического возвращения проникнута и ветхозаветная книга Екклезиаста. Просто голова начинает кружиться от ее изумительных слов, описывающих бесконечный круговорот объективного мира: «Род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки. Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит. Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои. Все реки текут в море, но море не переполняется; к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь… Что было, то и будет; что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас» (Еккл. 1: 4-7, 9-10). И здесь даже вряд ли можно называть случайностью то, что кружение ветра, о котором идет речь в данном отрывке из Ветхого Завета, происходит между югом и севером. Юг и север связаны с настоящим и вечностью, – двумя полюсами «вертикальной» оси координат объективного бытия, символизирующей круговое течение времени. Непонятно даже, как мог автор «Философии традиционализма» эту ветхозаветную круговую историю иудейской религии назвать линейной и однонаправленной. В качестве подтверждения своих слов он даже привел слова из Екклезиаста о том, что «все тщета». На мой взгляд, именно эти слова доказывают обратное. Тщета и бессмысленность могут быть лишь там, где никогда ничего в принципе не меняется и где всецело господствует циклическое время.

Принимая во внимание нескрываемую странную и несколько старомодную симпатию А.Г. Дугина к расовым идеям Германа Вирта (в наше просвещенное время подобные пируэты сознания выглядят, ввиду своей уже более чем полувековой идеологической безвредности, скорее неприличными, чем опасными), я могу лишь предположить следующее. Испытывая, вероятно, глубокое сожаление из-за несбывшихся духовных надежд так называемой «истинной» арийской нации («левоарийской», – по определению Ю. Каныгина), которой в 1945 г. популярно объяснили, что она вовсе не лучше других, А.Г. Дугин не может не пребывать в так называемом «измененном состоянии сознания». И в этом состоянии сознания он не может достаточно объективно оценивать все, что касается «главного врага» рода «левоарийского», – коварного и вечно «лицемерно прибедняющегося» семитского народа. Сам же Дугин, судя по всему, является последователем так называемой манифестационистской традиции гиперборейского учения, постулирующей вечную мировую цикличность. «Поскольку в манифестационистском комплексе все связано, необходимо, чтобы существо рождалось, умирало и появлялось заново. Той революционной нагрузки, которую тематика Воскресения несет в христианстве, в манифестационистских традициях нет, так как, по большому счету, в этих традициях все равным образом чудесно, поскольку за всем стоит непосредственное присутствие божества, и любая мельчайшая деталь является высшим чудом», – с большой любовью и нежностью к нашему прекрасному, цветущему миру, пребывающему в полноте гармонии между добром и злом, пишет Дугин (10). Естественно, его бесконечно возмущает «ущербная» духовная позиция иудеев, которая «является абсолютно уникальной и представляет собой яркую аномалию относительно гиперборейского понимания устройства реальности» (10). Как видим, Дугин уже согласен и на наличие аномалии в существовании благого циклического мира, лишь бы максимально отмежеваться от некоторых нежелательных для него представителей земных народов.

«Проблемность» иудейской религиозной парадигмы, обусловленная осознанием человеком своей греховности, а также абсолютная трансцендентность иудейского Бога, «страшно далекого» от народа и не имеющего своего материального эквивалента в мире, понятное дело, никак не может устраивать «новоарийца» Дугина в иудейском учении. Потому и открещивается он от любого возможного родства избранной им доктрины с иудейской религией. С этой целью он несколько преждевременно, прямо скажем, «выбрасывает» иудаизм из облюбованного им кругового времени. Это свое действие он сопровождает следующими довольно красноречивыми словами: «Мысль о времени как об однонаправленном процессе не может возникнуть в голове существа инерциально манифестационистской (гиперборейской) ориентации (Вот уж что несомненно! – О.Л.). Для того, чтобы зарница представления об однонаправленном времени сверкнула, что-то в мозгах у человека должно фундаментально измениться, нарушиться…» (10). С подобным «нарушением» вот уже два тысячелетия мытарствует и христианская история...

Справедливости ради, нельзя не признать, что в иудейской религии, выпестовавшей христианство, не могла не проявиться некоторая тенденция к однонаправленности. Ведь ожидали же евреи своего Мессию, который призван был исправить грехи мира и положить предел мировому злу. Приход помазанника Божьего есть явление размыкания мирового круговорота и изменения хода истории. Иудаизм действительно несколько не вмещался в пределы традиционных дохристианских концепций, в первую очередь, своей, если можно так выразиться, большей одухотворенностью. Внимание иудеев в большей степени было приковано к духовному миру, нежели это было прилично в материалистическую эпоху. А как только человеческое внимание отвлекается от материи и устремляется к просторам духа, тут же возникают традиционные для этой сферы проблемы. Всплывают вопросы о добре и зле, приходит глубокое осознание человеком своей собственной генетической греховности. Понятия добра и зла обостряются лишь там, где дух соприкасается с материей. Без помощи духа материя сама никогда не даст себе отчета в своей небезупречности.

Однако «продолжатель» гиперборейской традиции с «левоарийским» уклоном Дугин несколько ошибается относительно истинного содержания пропагандируемой им доктрины. Главным отличительным признаком первого учения белой расы, которое принесли на Землю пришельцы-учителя из созвездия Большой Медведицы, является как раз постулат разделения добра и зла (П.П. Глоба, «Живой огонь»). Появившиеся на материке Арктида древние арии принесли на Землю нечто невиданное, чего не было здесь прежде, – морально-этический закон Космоса, положенный в основу устройства мира и реализующий мистерию знака Весов. «Каждая из пяти древних рас Земли внесла свой вклад в общую культуру человечества, – пишет Глоба. – Так, голубая раса дала людям систему чисел, а также научный анализ. Желтая раса принесла учение о гармонизации времени и пространства, гадательные практики (мантику). Благодаря черной расе человечество узнало тантрические и многие магические практики. Красная раса дала нам учение о трансформации вещества, алхимию. Вклад в культуру человечества белой расы – учение о космическом законе, о противостоянии света и тьмы и о победе света над тьмой, а также медицинские знания» (6: стр. 25). Это уже потом, в процессе ассимиляции арийского учения непривычным к таким строгим правилам жизни человеческим сознанием, оно подвергалось значительной «материализации» и утрачивало свои духовные свойства. По собственному выражению Дугина («Гиперборейская теория»), «оно стало объектом извращения, искажения и комбинаторики в пост-арктическую эпоху» (9). Правда, извращением он называет нечто другое, в то время как наиболее отъявленным извращением являются представление о второсортности неарийских рас и отказ в праве на жизнь всей голубой расе, в ее полном составе (нынешний эквивалент голубой расы – еврейский и арабский народы). Это тем более ужасно, если принять во внимание, что именно голубая раса является единственной коренной расой Земли (библейские Адам и Ева, вероятно, действительно были самыми первыми людьми на нашей голубой планете). Остальные четыре расы прибыли сюда из Космоса. И верхом свинства является такая благодарность за земное гостеприимство голубой расы, которую позволили себе в дальнейшем некоторые представители «пришлой» белой расы.

Слепой человеческий произвол, направленный на «упрощение» арийской доктрины в связи с необходимостью приспособить ее к насущным нуждам живущего на Земле населения, в свое время даже вызвал зороастрийскую революцию, которая несколько очистила первичное учение ариев от значительного налета языческого многобожия и поклонения природным стихиям. Теперь же в чистом виде арийское учение встретить очень трудно. За это учение зачастую выдают своеобразный его гибрид с благодушным природным язычеством. Этот религиозный эквивалент «благодатного Божьего мира» в пределах одной отдельно взятой материальной сферы бытия стихийным образом сформировался сам, благодаря культурной активности самих людей, – потомков или восприемников древнеарийских духовных учителей. Это и дало повод Герману Вирту, предварительно (не без того), в эстетическом ключе своих собственных предпочтений несколько подправив результат сего искусного синтеза, уверять, что «так оно и было». Эпоха Смешения есть эпоха Смешения. Где грешное, где праведное; где одно учение, где другое, – разглядеть почти невозможно.

Как следует из вышеприведенной цитаты Дугина (а в первоисточнике была еще и картинка), мир гиперборейской традиции описывается замкнутым кругом с одним маленьким, почти незаметным отверстием в нижней его части. Это – точка Великого Юла, или зимнего солнцестояния, в которой природа умирает и воскрешается вновь. «Основой нордической Пра-религии было сочетание Космологического Дуализма и Метафизического Монотеизма, – пишет Дугин в работе «Гиперборейская теория». – Единый и запредельный Принцип – Исток, Бог-Отец, проявляет себя через космические метаморфозы своего Сына, Сына Божьего. Эти метаморфозы осуществляются в пределах двух полюсов космоса: Тьмы и Света. При этом сам Сын Божий циклически перемещается от полюса Света, где он предстает в своей Славе и Очевидности, до полюса Тьмы, где он выступает тайно, скрыто, из-за вуали черноты. Эти попеременные циклы составляют ритм космоса, повторяющийся во всех элементарных физических и сложных макрокосмических явлениях: от звуковых волн до законов перемещения небесных тел… Наличие у космоса двух полюсов – пределов «движения» Сына Божьего – отражено в Полярном Годе, Священном Годе, Божественном Годе. Солнце – Щит или Колесо Божьего Сына – от постоянного света лета доходит до постоянного сокрытия зимой (полярная ночь). Жар и жизнь континента Арктогеи летом сменяются холодом и смертью зимой. Арктическая природа наиболее полно демонстрирует сущностную дуальность космоса» (9). Дуальность дуальностью, но и в зороастрийской традиции, на сегодняшний день наиболее близкой к изначальному авестийскому (древнеарийскому) учению, речь идет не о любовании прекрасным симбиозом добра и зла, а, напротив, об устранении всех условий, вызвавших это преступное смешение.

Зороастризм традиционно считается дуалистической религией, поскольку в ней присутствуют два первоверховных существа: Ормазд (Ахура-Мазда) и Ахриман (Ангра-Майнью). Первый из них символизирует свет, второй – тьму. Но они далеко не равнозначны. Имя Ахура-Мазда переводится как «благой бог», Ангра-Майнью же – всего лишь «дух зла». Первый – полноценный Творец Вселенной, второй не в состоянии что-либо сотворить. Первый может прожить без второго, второй без первого, – пожалуй, еще хуже, чем три генерала без мужика из известного рассказа Салтыкова-Щедрина. Поэтому и существование второго в этом мире совсем не обязательно, даже скорее, – нежелательно.

После окончательного изгнания из нашего мироздания всей подотчетной Ангра-Майнью армии зла все здесь значительно изменится: не будет ни холода, ни голода, ни тьмы, так как человек будет излучать свой собственный духовный свет. Потому и со временами года все будет обстоять совсем иначе. Да и Земля уже не та будет, так же как и Небо. Ни о каком дуализме тогда никто и не вспомнит, не пожалеет об утраченном «диалоге». Что же касается якобы гиперборейского дуализма, к которому апеллирует Дугин, то он имеет сугубо языческие корни и привязан исключительно к земной среде обитания, материальную реальность которой человеку приходится принимать такой, какая она есть.

Зороастризм есть своеобразная копия первоарийского учения, поскольку именно жрецы Ирана смогли сохранить первоначальный смысл этой системы знаний. Существуют также индоарийские духовные традиции (индуизм, буддизм и др.), которые подвергли доктрину ранних ариев значительной коррекции, – в сторону духовных приоритетов соседствующей с индоарийцами желтой расы. Культ недеяния в корне противоречит изначально активной позиции арийских «воинов Ахура-Мазды», призванных бороться с «войсками Ангра-Майнью». Индийские арии отказались также от размышлений на тему разделения добра и зла, считая ее недостойной своего внимания. В статье «Эгоизм, вывернутый наизнанку» Я. Боцман по этому поводу пишет: «…буддизм конституирует как майю… «фиксированность», или, скорее, «зацикленность» человеческой психики на разделении мира на хорошее – плохое, правильное – неправильное, доброе – злое, я и не-я» (1: стр. 7).

На западе арийская традиция дала миру кельтскую религиозную культуру, которая тоже «мило улыбалась» в адрес инфернальных агентов тьмы. Культ Великой Матери, Белой Богини, – это высший синтез арийской традиции и, вероятно, местных культов, распространенных у представителей красной и черной рас, главными достоинствами которых являются алхимия и магия, – соответственно. В качестве иллюстрации такого положения дел приведу слова знаменитого английского мага-друида Мерлина из книги Дугласа Монро «Двадцать один урок Мерлина»: «…в мире нет ничего такого, что было бы «плохо» само по себе, потому что все вокруг – это лишь часть общего равновесия, присущего природе, и только по своему невежеству человек дает эти определения. Согласно нашим убеждениям, тьма ничем не хуже света – все в мире составляет божественный контраст своей противоположности… Можешь ли ты представить себе ночь без дня? Зиму без весны? Солнце без луны? Каждый элемент остается самим собой, но истинное равновесие достигается благодаря существованию противоположностей, а не благодаря их единству, как считает большинство людей. Это одна из двух великих друидических истин, которая легла в основу двух отдельных общин, созданных моими предками на островах Англси и в Авалоне» (22: стр. 96). Здесь я должна пояснить, что на Англси обитают друиды мужского магического лагеря, изображая при этом «Мир Света», а в Авалоне – уже то, что осталось, – женская община и, как водится, «Мир Тьмы». Мужское и женское начала не смешиваются в духовной традиции друидов, и ничего предосудительного в этом нет: мир не знал еще андрогинного состояния сознания. Люди использовали лишь то, что имели.

Представление о грехе присутствует только в двух из пяти расовых духовных культурах: в первой (культура голубой расы) и последней (культура белой расы), в чем, по-видимому, проявляется принцип альфы и омеги. Это указывает на особую выделенность семитской и арийской рас, на их исключительную роль в деле освобождения Земли от космического зла. Первая раса родом с Земли, пятая – с Большой Медведицы (преимущественно – с планетной системы звезды Мицар). В то же время представители красной расы (созвездие Кассиопеи), черной расы (созвездие Ориона) и желтой расы (созвездия Лебедя и Лиры) никогда не страдали «инфернальными комплексами» и вообще не понимали, из-за чего весь сыр-бор: все ведь и так хорошо. Мне остается только выдвинуть предположение, что «скатывание» арийского учения в доброжелательство по отношению ко злу обусловлено культурными контактами тех или иных арийских групп на той или иной территории своего проживания. Индоарии соседствовали с представителями желтой расы; кельты, возможно, подвергались влиянию потомков Ориона и Кассиопеи, – даже не исключено, что именно от них кельты получили свои магические и алхимические знания.

Иранские арии, в свою очередь, соседствовали с народами голубой расы. Не потому ли им удалось сохранить свое учение о добре и зле в чистом виде, что никто не сбивал их с пути истинного? Как только возникла подобная опасность в иранском обществе, тут же явился Заратустра и снял все сомнения. Что касается контактов с евреями, то они у зороастрийцев были не только формальными. Широко известны сейчас во всем мире так называемые тексты Кумрана, – дохристианские свитки религиозных документов, найденные в 1947 г. в пещерах на северо-западном побережье Мертвого моря, рядом с городищем Хирбет-Кумран. Эти тексты принадлежали духовной общине ессеев, представляющей собой нечто среднее между зороастризмом и иудаизмом. Именно вера ессеев была наиболее близка к христианской вере. Литература Кумрана многими исследователями даже считается недостающим звеном в цепи, связывающей иудаизм с христианством. Более того, в одном из текстов Кумрана, еще за столетие до рождения Иисуса Христа, описывалась почти такая же человеческая судьба, как и у нашего Спасителя. Речь шла о Праведном наставнике ессейской общины, прошедшем через распятие ради счастья своего народа. История его жизни стала прообразом христианской духовной мистерии, некой генеральной ее репетицией.

Один из свитков носит красноречивое название: «Борьба Сыновей Света с Сыновьями Тьмы». Кумранская община культивировала идею очищения мира и победы добра над злом. Духовно она была более близка к зороастризму, тем более что среди текстов Кумрана были астрологические документы. Однако ессеи были общиной иудейского религиозного вероисповедания и входили в нее только евреи. Так в недостающем звене ближневосточной религиозной цепи соединились духовные чаяния голубой и белой рас. Кумранские пещеры стали своеобразным духовным перешейком между андрогинными энергиями второй, – с одной стороны, – и четвертой и пятой религий, – с другой. Зороастрийское учение, обладающее базовым энергетическим потенциалом андрогинности, предстает здесь как материнское учение по отношению к христианству. Это подтверждается также и тем, что новорожденного Иисуса приветствовали три зороастрийских волхва, принесших ему дары, которые символизируют духовную власть у зороастрийцев. Духовную общность зороастризма, иудаизма и христианства в плане «линейности» представляемых ими исторических перспектив отметил и философ Николай Бердяев: «Персы – это единственный из народов, кроме еврейского, для которого исторические судьбы раскрывались в перспективе разрешающего конца» (6: стр. 253). Но особенно сильно влияние арийской религии Зороастра на христианство скажется накануне Второго Пришествия Христа, когда полностью раскроется андрогинная чакра вишудха.

О новом расцвете зороастризма в эру Водолея писал и Борис Романов в книге «Астро-библос»: «Даниил Андреев в своей «Розе мира» увидел небесный затомис Зороастризма в виде белой пирамиды и предсказал именно Зороастризму великий расцвет в будущем. У других вестников и пророков также можно найти слова о том, что в будущей эре Водолея ведущей религией будет религия огня, – а огнепоклонниками всегда называли именно зороастрийцев… Зороастризм и Авеста, – Учение и Книга белой расы земли (пра-ариев), принесли человечеству учение о Добре и зле, о Свете и тьме, поэтому сначала экзотерика Зороастризма в синтезе с Ветхим Заветом (первой, голубой расы) дала Новый Завет на эру Рыб, а затем эзотерика Зороастризма (имеется в виду зерванизм. – О.Л.) в синтезе с Новым Заветом даст человечеству (всем расам, языкам и народам) Будущий Завет эры Водолея» (24: стр. 322). Во всяком случае, христианские священнослужители (как минимум) примут астрологию (она связана со знаком Водолея) и поймут, что она не враг христианству. Вот что по поводу этой науки пишут комментаторы изданных «Текстов Кумрана»: «Не следует думать, что кумранские астрологи переносили на звезды функцию абсолютного управления миром и человеком… Из этих источников мы знаем, что светила сами подчиняются законам, начертанным навечно творцом, и, подчиняясь им, осуществляют таинственные планы мироздания как в природе, так и в обществе» (25: стр. 260). Так что отцы Церкви узнают еще очень много нового для себя.

И все же кумранская община отстаивала прежде всего интересы иудейского народа, а потому, как и самые ортодоксальные иудеи, пребывала в неистребимой иллюзии относительно своей этнической богоизбранности. В полном смысле слова христианской эту общину назвать нельзя было никак. Об этом пишут и комментаторы «Текстов Кумрана»: «…несмотря на внешнее сходство деталей организации обоих обществ, на совпадающую иногда терминологию и некоторые схожие обрядовые формы, восходящие к религиозной практике иудаизма, – раннехристианская община и кумранская организация противоположны по духу и целям. Понятия искупления в христианском значении в Кумране, по-видимому, не существовало… Вся деятельность кумранцев направлена на «очищение земли» с помощью существующего раз и навсегда данного закона. Израиль в очищенном и обновленном виде продолжает оставаться единственным народом-избранником… Несмотря на ограниченность своих рядов, кумранцы ощущали себя не церковью, не религиозным братством только, но народом (´аm), который должен создать в будущем могучую нацию во главе с царским домом и беспорочным жречеством при едином храме, с войском ополченцев, с советом старейшин и народным собранием» (25: стр. 20). Несмотря на «проблески более широких воззрений», как пишут комментаторы «Текстов…», идеология ессеев оставалась иудаистской идеологией, и создатели христианского учения могли использовать ее лишь «обратным» образом, – отталкиваясь от нее в своих исходных позициях. «Деятельность замкнутой общины, ограниченной узким кругом последователей, яснее и нагляднее всего доказывала необходимость создания доктрины, предполагающей выход за старые рамки этнических и религиозных отношений иудаизма, доведенных до логического завершения в общежитии отшельников Кумрана. Максимальное совершенство исполнения законов Моисея тем нагляднее показывало несостоятельность праведности такого рода и справедливости по отношению ко всему остальному человечеству» (25: стр. 20-21).

Возможно, по причине неправильного понимания сущности своего святого писания евреи так и не смогли узнать в пришельце из Галилеи своего Мессию Христа, а потому так и не определились, чего же они хотят, остались как бы в «подвешенном состоянии». В последующей истории иудаизм всегда шел рука об руку с христианством, но соседство это никогда не было безоблачным. Жан Поль Лихтенберг в своей работе «От Первого до Последнего Праведников. К истории еврейско-христианских отношений» пишет, что первыми христианами были именно евреи. Евреями же было и большинство учеников Иисуса (а это уж вряд ли). «Вожди палестинского иудаизма осуждали и преследовали тех, кто следовал по пути Иисуса Галилеянина, – поскольку полагали этот путь еретическим… Значительное увеличение христианской общины в Риме привело (вероятно, по доносу иудеев) к первому гонению на христиан в 64 г., при императоре Нероне: христиане были обвинены «народной молвой» в поджоге города. В 66 г., с началом осады Иерусалима войсками Веспасиана, а потом Тита, иудео-христиане стали покидать Святой Город и бежали в Пеллу. Падение Иерусалима в 70 г. и разрушение храма представляло серьезную угрозу для палестинского иудаизма, – однако его центр переместился в Явне (Ямнию)… Эти трагические годы знаменуют собой начало разрыва между иудеями и христианами. В преддверии неминуемой катастрофы христиане уклонялись от участия в войне, и соплеменники считали их предателями. По сути дела, сложившаяся ситуация не могла не привести к отпадению христианской общины от иудеев Палестины, ведших тяжелую борьбу с Римом. Оторвавшись от национальных корней, «секта» Иисуса Назарянина обрывала связи и с иудаизмом в целом, чтобы прибиться к новым берегам… Около 90 г. иудейский Собор в Явне, по существу, формально закрепил этот разрыв, запретив евреям из стран диаспоры читать Септуагинту, – греческий перевод Библии, широко распространенный в христианской среде. Вероятно, в эти же годы произошло отлучение от иудаизма иудео-христиан, еще продолжавших посещать синагоги… Второе еврейское восстание в Палестине (132-135 гг.) только углубило разрыв между иудеями и иудео-христианами, поскольку последние (из тех, что остались в Палестине) не желали принимать участие в восстании» (15).

В IV в., когда римский император Константин сделал христианство государственной религией, иудаизм настигла волна репрессий, которые с веками только усиливались. У христиан была масса претензий к иудеям, и они сделали все возможное, чтобы максимально понизить своих оппонентов в социальных, политических и экономических правах. Но какие бы конфликты ни происходили на протяжении всей христианской истории между евреями и христианами, они все равно не могут объяснить той маниакальной настойчивости, с которой христианское общество, перефразируя выражение А.П. Чехова, «по капле выдавливало из себя иудея».

Все, что с нами происходит, заложено в нас. По-видимому, не столкновения и конфликты, не предательства и доносы, а именно роковая вера евреев в свою собственную этническую непревзойденность провоцировала по отношению к ним соответствующую реакцию со стороны представителей окружающих народов. Иудеи стали исключением из всех правил, причем в самом прямом смысле этого слова. Они последовательно изгонялись из многих стран Центральной и Западной Европы. Для них организовывали гетто, – места их компактного проживания, в которых они содержались не в лучших условиях. Едва ли не единственной доступной евреям сферой деятельности, согласно принятым по отношению к ним законам, стала сфера ростовщичества, – одалживания денег под проценты, – и им не оставалось уже ничего иного, кроме как, сосредоточив все свои усилия на этом деле, весьма в нем преуспеть. Теперь же мы с изумлением можем признать, что «таки да!»: руководствуясь принципом «от обратного», иудеи все же добились власти над миром, – не феноменальной, правда, но зато уж, во всяком случае, ноуменальной, – власти денег. Речь, конечно, идет не обо всем еврейском народе, а только об отдельных, наиболее талантливых его представителях, но они известны на весь мир. Сейчас это – цвет масонского общества.

Хорошо ли то, что происходит сейчас в этой иудейско-масонской среде, для самих иудеев? Я думаю, вряд ли. Ведь иудаизм изначально был весьма одухотворенной религией. Затем тяжелые жизненные обстоятельства, сопровождавшие историческое движение еврейского народа в христианскую эпоху, привели к тому, что духовное Моисеево учение дало крайне материалистический побег, из которого выросло мировое масонство. И теперь уже трудно судить о том, что собой представляет организация масонов: национальное ли это образование, или, наоборот, интернациональное? Такое впечатление, что масонство утратило свой иудейский дух, – ощущение собственной греховности и желание каяться в своих грехах. Сейчас это называется «избавиться от комплексов»...

Я уже писала о характерном как для белой, так и для голубой расы ощущении подорванности мира в его гармоничных основах. Возможно, мы можем понять причину такого явления, если обратимся к характеристике основных грехов пяти человеческих рас, которой располагает авестийская традиция. Первая, голубая раса совершила грех смешения добра и зла, представив миру своего Бога Ягве в какой-то черно-белой духовной ризе; вторая, красная раса совершила грех предательства, отступив от изначально избранного светлого пути; третья, черная раса впала в грех черной магии и каннибализма; четвертая, желтая раса, отказавшись в какой-то момент от выбора, пробавляется ныне грехом недеяния; пятая, белая раса просто отказалась от своих корней, предав забвению все свои сакральные знания. Но у этой последней, белой расы есть своя, особенная миссия: она должна полностью очистить человечество ото всех его грехов и освободить наш мир от засилья духовной тьмы. Именно поэтому, как я полагаю, космические учителя белой расы время от времени посылают нам в помощь тех, кого мы называем Спасителями. Белая раса призвана не только искупить свои собственные грехи, восстановив свою память и вернувшись к исполнению тех космических законов, от которых она когда-то отреклась. Она должна вернуть к духовным истокам и представителей всех остальных рас людей.

В череде пяти основных человеческих грехов самым главным, «первородным» грехом является грех первой, голубой расы. Он носит название эпохи, в которой мы все живем. Это – «титульный» грех, объясняющий коренную причину глубокой болезни нашего мироздания. Все остальные грехи являются уже производными от него. Грех смешения добра и зла наиболее остро ощущается человеком, поскольку в человеческом подсознании он ассоциируется с моментом первичного проникновения разрушительных сил зла в гармоничный мир Гетиг. Возможно, по этой причине иудеи так трагично воспринимают окружающий мир, чувствуя весь груз всемирных грехов на себе. По этой же причине более восприимчивы к существованию зла и представители белой расы. Видимо, в соответствии с их духовным предназначением, в их подсознательной сфере хранится «встроенная программа» по выявлению и устранению деструктивных элементов, вредящих благополучию нашего макрокосмического пространства. В этом отношении опыт семитского народа может рассматриваться арийцами как крайне важный в общем деле искоренения зла. В преддверии рождения четвертого Спасителя Иисуса Христа именно иудаизм подпитывал своими духовными токами святую землю, на которой затем родилось христианское учение. Кумранская еврейская община соединила в себе дух голубой и белой рас и служила переходной ступенью между объективным и субъективным бытием человека. Сейчас христианство находится в конце первой фазы своего становления. И уже на второй, завершающей его фазе это учение изменит мир и сможет, наконец, прекратить затяжную победную поступь зла по нашей земле.

Если говорить о грехах еврейского народа, о которых можно узнать из Ветхого Завета, то, пожалуй, основным его грехом можно назвать узурпацию первородства. Библия описывает это событие следующим образом. Все началось с того, что младший брат обманул своего умирающего отца и выдал себя за старшего брата, по праву рождения являющегося истинным наследником отцовского хозяйства. Произошла подмена ценностей, – замена большего меньшим. Отец благословил не того сына, который должен был править. Отсюда и «есть пошла» нация иудейская. Эта история практически дублирует библейский миф о падении Люцифера, пожелавшего занять место Бога-Творца, а также авестийский миф о преждевременном рождении младшего брата-близнеца Ангра-Майнью, в результате чего власть над миром была отдана ему. Обращает на себя внимание то, что наиболее явственно из этой ткани библейского и родственных ему повествований проступают обман и гордыня. Смешение добра и зла – это, прежде всего, подмена понятий. Человек не разбирает, где грешное, а где праведное. Ему кажется, что лишь то хорошо, что хорошо именно для него в данный момент, вне зависимости от того, как обстоят дела в реальности.

В полной мере духовная гордыня отразилась и в истории еврейской нации. Считая себя богоизбранным народом, иудеи искренне верили в свою близость к Богу, в свою особую одухотворенность. Само единобожие иудейской религиозной доктрины было признаком ее одухотворенности. Единое (Отец) есть указание на первое (и первичное) мировое начало, – дух, – в то время как многобожие, равно как и утверждение первичности женского начала (Матери) есть указание на примат материи, – вторичного по сути своей образования, – что никак нельзя принять за основу. Иудаизм изначально был таким своеобразным островком «вневременного» религиозного пневматизма в материалистическом дохристианском мире. Как переходная ступень между иудаизмом и христианством, между эпохой материальной и эпохой андрогинной, вера общинников Кумрана довела этот нарождающийся пневматизм до абсурда, презрев практически все материальные блага, дарованные человеку Создателем. Вероятно, именно этот «духовный перекос» ессеев и был тем вирусом зла, который проник затем в христианский мир и, отравив его презрением к материи, лишил основы его собственной жизни, – Христовой любви. Генезис этого презрения духа к материи коренится в ложном представлении еврейского народа о своей духовной гегемонии и особых отношениях с Богом. Мания величия есть духовная болезнь, поскольку она связана с искажением энергий Солнца, символизирующего дух. Отождествление себя с духом, а остальных народов – с материей, – культивирование своей духовной выделенности и противопоставление себя остальным нациям как «материальным» объектам, лишенным связи с духовным началом Господа, рано или поздно должна была привести к дурным для еврейского народа последствиям. Своей болезнью Солнца они заразили «левое» крыло арийской расы и в конечном итоге получили соответствующие результаты.

Однако у еврейского народа есть смягчающие вину обстоятельства. Его действительно в определенном смысле можно назвать «избранным», учитывая исключительность его земного происхождения. Голубая раса, если верить зороастрийской традиции, является единственной хозяйкой Земли (не потому ли единственная земная раса называется голубой, что Земля из космического пространства выглядит голубой планетой?) Уверенность в своем земном «прокураторстве», в своем изначальном родстве как с Небом, так и с Землей, вероятно, и заложена в подсознательной сфере семитского народа. Помимо сего, иудейская доктрина действительно выглядит более одухотворенной, нежели верования окружающих Израильское государство народов. Как и христианство, чье царство «не от мира сего», иудаизм также остро чувствовал себя оторванным от «падшего» мира. И мы можем только догадываться, как было ему тяжело, учитывая его повышенную духовную напряженность, существовать в самодовольном пространстве радостно-безмятежного язычества. Рефлексирующее и страдающее иудейское сознание пребывало словно вне своего собственного хронотопа: ему тяжело было существовать в круговом времени, но и время линейное открывалось ему еще с большим трудом. Точнее будет сказать, что иудейская община жила в круговом времени, иудейские же пророки – во времени линейном.

Иудейская и христианская религии с огромным трудом завоевывали себе место под солнцем, ощущая себя «чужими на этом празднике жизни». С победой же христианского государственно-религиозного объединения в римской империи, которое состоялось в IV в. при императоре Константине, с подобными трудностями пришлось столкнуться уже не только иудаизму. Несчастье постигло и другие, прежде «фаворитные», с точки зрения близости к природному миру, учения. Автор знаменитой книги «Белая Богиня» Роберт Грейвс, – поклонник поэзии и ассоциируемых с нею древних лунных языческих культов, – с нескрываемым отвращением писал как об иудаизме, так и о христианстве. Оно и неудивительно: ведь данные учения отвергли все самое святое в системе ценностей этого замечательного ученого и поэта. Культ жестокого мужского Бога-Отца, проповедуемый данными религиями, похоронил под собой божественное женское начало, которому во все времена поклонялись поэты и во имя которого всегда творилась священная мировая история. «Результат появления чисто умозрительного бога, вселенского разума, на который до сих пор опираются самые почтенные философы, и возведения его над Природой как абсолютной Истины и Добра, в целом нельзя признать удачным, – пишет Грейвс. – Многие пифагорейцы, подобно иудеям, постоянно испытывали чувство вины, а древняя поэтическая Тема оказалась совершенно искажена. Новый бог заявил, что он есть Альфа и Омега, начало и конец, абсолютная святость, абсолютное благо, абсолютный смысл и способен существовать без помощи Женщины… В итоге возник философский дуализм со всеми трагикомическими бедами, сопутствующими духовной дихотомии. Если бог истинный, бог Логоса, есть абсолютный разум, абсолютное добро, откуда тогда берется зло и несовершенство? Приходится допустить существование двух отдельных миров: истинного – духовного, и ложного – материального. В терминах небесных светил Солнце и Сатурн противостоят теперь Луне, Марсу, Меркурию, Юпитеру и Венере. Находящиеся в оппозиции пять небесных светил объединились в прочное содружество, в начале и конце которого – Женщина… Именно эта пятерка и образовала пифагорейскую «hyle» («рощу») из пяти материальных чувств, а люди духовного склада, усматривающие в них источник заблуждений, пытались возвыситься над ними посредством чистого созерцания. Эти представления были доведены до крайности богобоязненными ессеями. На участках земли, окруженных изгородями из акаций, они основали монашеские общины, из которых изгнали Женщин. Ессеи вели аскетический образ жизни, культивировали патологическое отвращение к естественным отправлениям и отворачивались от мира, плоти и дьявола» (7).

Таким образом, на одном полюсе мы видим действительно патологическую одухотворенность иудеев, ессеев и, – частично, – христиан; на другом – не меньшую патологию материалистического благожелательства язычников и духовно нездоровых «левоариев». Проблема первых была в том, что они видели зло даже там, где его не было; проблема вторых – в том, что они не видели зла даже там, где оно было. Этому давно было пора положить конец. Единственным средством прекращения этой бессмысленной войны идей владеют христиане. Правда, владеют они им только по определению. Точнее сказать, это считается, что они им владеют, – я говорю о любви. В индоарийской традиции принято считать, что первые четыре уровня человеческого сознания дуальны; на них происходит постоянная ожесточенная борьба света и тьмы. И только пятый уровень, связанный с чакрой вишудха, имеет целостную природу андрогина. Начиная с пятого уровня сознания, человек впервые становится свободным от зла. Это и оставляет нам надежду на то, что следующий, теперь уже пятый по счету, приход Спасителя даст нам наконец то, чего мы никак не могли получить прежде, – любовь, устраняющую зло и страдания. Следующий этап христианства сделает возможным очищение не только самого христианства от тьмы человеческого невежества, но и всего остального Божьего мира ото лжи и незнания. В мир вернется спасительная любовь, которая освободит нас от тяжести всех наших грехов. И тогда действительно не будет «ни эллина, ни иудея» и все народы заживут в радости и счастье в одной большой и дружной семье.