На главную страницу
Оглавление

Глава 4. «Блеск и нищета» христианства
в дальневосточных откровениях Е.П. Блаватской
и страстных упованиях бл. Августина.  

 

Многие современные эзотерические школы основываются на религиозно-философских учениях Дальнего Востока. В публикуемых их лидерами книгах есть многочисленные ссылки на учителей основоположницы теософии Е.П. Блаватской (Кут Хуми и др.). Следовательно, их питают одни и те же духовные корни.

Когда мне довелось ознакомиться с творчеством Е.П. Блаватской, она вызвала во мне глубочайшее уважение, и прежде всего – объемом проделанной ею работы. Проработать такое огромное количество литературы, включающей в себя даже труднодоступные материалы, хранящиеся неизвестно в каких архивах, – уже это само по себе свидетельствует о чрезвычайном мужестве и целеустремленности вышеупомянутой исследовательницы. К этому следует добавить большое число верных суждений, свидетельствующих об остроте ума, нечасто встречающейся в нашу голодную от непросвещения эпоху. В книге «Разоблаченная Изида» (21) ею была представлена великолепная подборка «компромата» на христианство, что стоит отметить отдельным образом. Но все оказалось гораздо прозаичнее (или, наоборот, поэтичнее, – как кому понравится). Как оказалось, Елена Петровна отнюдь не сама писала свои грандиозные труды. Она записывала их методом «автоматического письма» или родственным ему, в соавторстве со своим таинственным гуру с Востока. Многого из цитируемого ею материала она и в глаза не видела. Однако получить этот дар – уже немалая заслуга самого человека за его прошлые благие деяния. Это свидетельствует о наличии у Елены Петровны соответствующей хварны и отмеченности высшими силами.

В гороскопе Блаватской Белая Луна находилась в знаке Скорпиона, поэтому писательница входила в контакт с так называемым «миром мертвых». Известно, что она проводила спиритические сеансы, а это изначально считается очень опасным. Ей же в этом отношении ничто не грозило: осуществление нормального контакта с иным миром она заслужила своим прежним положительным опытом. Нужно было только этот дар правильно использовать, что Елене Петровне в полной мере сделать не удалось. Когда были опубликованы ее письма, выяснилось, что многие ее спиритические чудеса были основаны на обмане. Но ведь у нее был дар, и она действительно могла получать чистую информацию из трансцендентного мира. Если она прибегала к обману – значит, что-то ей не удавалось, и Белая Луна ее поддерживала не во всем. Объяснение этому можно найти в личных амбициях Блаватской. Ей мало было того, что она получала: она претендовала на полное владение трансцендентными энергиями. Тем самым Елена Петровна загубила то светлое, что у нее было. Белая Луна связана с чувством меры, с гармонией и чистотой. Когда мера была нарушена, когда Блаватской захотелось большего, нежели она имела, она потеряла и то, что было. Информация стала приходить к ней в значительно искаженном виде.

Поскольку Лилит в гороскопе Блаватской была в знаке Стрельца, главный удар темных сил в ее жизни пришелся на религиозно-философскую сферу ее интересов. Кроме того, по этой же причине она не могла адекватно оценивать иные культуры; искажение информации происходило и в ее контактах с иностранцами, на которые она слишком много и неоправданно полагалась. Ее духовный гуру, «голографически» являвшийся ей и днем, и ночью, был индусом. Она же полностью доверилась истине дальневосточных учений, не будучи в состоянии извлекать из них положительный смысл. Блаватская хотела «исправить» религиозно-философские положения, принятые на ее родине, с помощью иностранных учений, чего как раз ей делать не следовало из-за ее Черной Луны в Стрельце. Она изначально неверно воспринимала информацию о религиях, была подвержена большой ошибочности суждений о них, и основной свой удар она направила на христианство.

Сейчас многие специалисты признают, что теософия возникла с целью уничтожения христианства, предварительно максимально его дискредитировав. В «Разоблаченной Изиде» Е.П. Блаватская представила все основные грехи этой религии, главнейшим из которых, по моему мнению, был отказ от тех истин, из которых произросло христианство. Это и стало первоисточником дальнейших искажений христианской мысли. Христианство – религия безусловной веры, ставшей возможной только после длительного периода прохождения через познание. Знания питают веру, и поэтому вера уходит, когда утрачиваются знания.

На других религиозных почвах практически не было атеизма (если не считать изначальный атеизм буддизма); атеизм является исключительно продуктом христианства и вырос из протестантской науки. Он стал отказом от Бога ради создания Человекобога. Протестантство произвело эмансипацию человека от затвердевших религиозных догм, но вместе с освобождением от церковных авторитетов в своем пределе человек дошел до освобождения от самого Бога – такого, каким Он предстает в христианстве. Христианство стало «блудным сыном» в семье мировых религий. Хочется верить, что оно все же вернется в семью. На него возложена высочайшая миссия: воссоздав те первичные знания, на почве которых оно было основано, открыть новый мир, на который оно всегда уповало. Пока же за «просветление» христианства взялась теософия – своеобразное неопротестантство буддистско-индуистского разлива, и ее освободительный порыв вполне понятен.

Российский мыслитель начала прошлого века, брат знаменитого философа Владимира Соловьева, Всеволод Соловьев в статье «Что такое «доктрина теософического общества» указывает на глубокий изначальный материализм и атеизм положений этой доктрины. Он пишет: «Синнетт в «Bouddhisme Esoterique», этой, так сказать, канонической книге «теософического общества», утверждает: «Итак, все – материя, и вне ее – ничего нет»… «Эзотерическое учение вполне материалистично, так как только на одной материи лежит основание его системы» («Le Boud. Esoter.», 1890 г., стр. 274). Вытекающей из подобного заявления проповеди полного безбожия и, в то же время, толкованием о существовании множества каких-то временных и ограниченных в своей власти богов, по одному у каждого небесного тела, – посвящены следующие страницы той же книги… Таково первое основание глубоко материалистического мировоззрения, которым Блаватская постоянно похвалялась посрамить и уничтожить… материалистов!» (44: стр. 367). Религия «теософического общества», по словам Вс. Соловьева, представляет собой исполненную противоречиями смесь пантеизма, материализма и многобожия, поэтому автор статьи относит школу теософии к гностическим сектам. «Теософическое общество», эта «религия будущего», якобы вобравшая в себя все лучшее, взятое из всех религий, как пишет Вс. Соловьев, «покончив со всеми своими традициями, объявляет себя, и с каждым годом все громче и громче, не «всемирным ученым братством», а «всемирной проповедью буддизма», самого правоверного, воинствующего и кипящего нескрываемой враждой и ненавистью к христианству, которые брызжут со страниц «Теософиста» и других изданий» (44: стр. 391). И что интересно: современная восточная школа под названием «Ветер Шаолиня», руководимая в Киеве Баситой, тоже призывает отказаться от всех мировых религий, поднявшись над ними и над их ограниченными положениями, чтобы полностью отдаться миру духовности, открывающемуся человеку, который снял с себя все шоры и запреты религиозных догм. Но при этом каждое положение этой школы, каждая фраза Баситы предательски обнаруживает абсолютную тождественность этого «нового» учения с давно известным учением буддизма, который является всего лишь одной из столь решительно отвергаемых на словах религий. Из этого можно заключить, что буддизм и его апологеты, у которых в свое время училась и Басита, претендуют на сверхрелигиозную истину без всякого на то основания. Призыв подняться над идеями Востока и Запада в том виде, как это преподает Басита, на деле оказывается призывом просто полностью погрузиться в идеи Востока. То, что преподносится как открытие всеобщей интегральной истины, в действительности – наоборот, являет собой лишь редукцию и скрадывание этой истины.

Как пишет Вс. Соловьев, вражда и ненависть «теософического общества» к христианству объясняется следующим: «Христианство не отрицает реальности жизни, а потому способно развивать и цивилизовать общество. Буддизм признает жизнь «майей» (призраком), поэтому общество, его принявшее, не может развиваться и цивилизоваться, а неизбежно вырождается, чему служит ярким примером хотя бы та же Индия. Христианство стремится к жизни, буддизм – к смерти… Идеал буддизма – человек, равнодушный к добру и злу, человек-кремень, ибо только такой человек не творит себе ни доброй, ни злой кармы, не желает жить, признавая жизнь надоевшим призраком, и уходит в нирвану. Блаженство, достигаемое по христианскому идеалу в вечной жизни, есть высочайшее развитие всех лучших качеств души, – значит, оно является прямым следствием предыдущих причин. Блаженство нирваны, даже по понятиям северного буддизма, не имеет никакой связи с земным существованием человека, с его душевными качествами и свойствами, а поэтому его земное существование является бессмыслицей, с которой чем раньше покончит человек, тем лучше» (44: стр. 391). Буддизм, конечно, как все в нашем мире, тоже развивается, и вероятно, приведенные слова Вс. Соловьева будут восприняты современными буддистами, особенно дзен-буддистами, со справедливым негодованием, однако основная тенденция этого учения подмечена мыслителем верно. Буддизму еще будет посвящена отдельная глава моей книги.

Возвращаясь ко «вскормленной» буддизмом Е.П. Блаватской, хочется отметить, что предъявляемые ею обвинения христианству имеют под собой реальное основание. Но сейчас следует перейти к главному вопросу: в чем состоит ее ошибка в оценке этой религии.

Будучи популяризатором восточных учений, Елена Петровна придерживалась взгляда, который обнаруживает ее непонимание роли каждой мировой религии. Для нее существовало только единственное подлинное учение-первоисточник, чьи положения изложены в некой книге Дзиан. Она считала ее образцом самой ранней религиозной мысли, хотя в этом, по-видимому, она ошибалась. Первоисточник мудрости Блаватская видела только на Дальнем Востоке. Все остальные учения и религии – бледные копии этого изначального, отличающиеся от него включением позднейшей информации, искажающей подлинник. В этом ряду христианство (видимо, как наиболее поздняя религия) этот первоисточник истины подвергло максимальному искажению. Поэтому оно наиболее неполноценно. Более того, из положений Е.П. Блаватской невольно приходишь к выводу, что христианство – вообще какое-то недоразумение, результат хитроумно спланированной мистификации. Все дело в том, что на Дальнем Востоке не принимают ни идеи о непорочном зачатии Девы Марии, ни о воскресении самого Христа. А без этого не было бы и самой христианской религии. В подтверждение слов Блаватской во многих современных духовных школах восточного типа утверждается, что Христос вообще не погиб на кресте. Его сняли, выходили-вылечили и отправили в Индию «зализывать раны» и переживать боль-тоску по поводу его неудачи и провала его духовного предприятия. Там он и умер в глубокой старости. Похоронен он рядом со своим учеником Фомой (видимо, для правдоподобия: ведь именно последний усомнился в подлинности воскресшего Христа, так что данную историю можно рассматривать как творческое развитие той тенденции, которую персонифицировал Фома Неверующий). В качестве подтверждения указывается, где находится могила: поедьте, мол, посмотрите и сами убедитесь, если нам не верите. Они просто сражают нас неоспоримостью этого довода! Вот как только увидим могилу – так и не останется уже никаких сомнений в том, кто в ней находится. Думаю, таких могил по всему свету у Христа не один десяток. А в качестве совершенно убийственного аргумента, призванного убедить нас в реальности означенного факта, используется фраза: «Это знают все Просветленные Учителя». После этого следует только смиренно склонить голову: куда нашему слабому уму до мудрости неведомых Просветленных Учителей. Просветленные Учителя, возможно, что-то и знают, но скажут ли они это нам? Они скажут прежде всего только то, что нужно им самим. Тот же великий Учитель Ошо Раджниш, который много шума наделал в обоих концах света, по поводу Иисуса Христа высказывал «мудрую» мысль о том, что Христос был настолько великим грешником, что едва успел спасти самого себя, – или  что-то в этом роде: за точность формулировки я не ручаюсь.

Я всегда считала, что все подобные утверждения нужно сверять разумом, и желательно своим. Просветленность учителей мы все равно проверить не можем, поэтому всецело полагаться на их убежденность не следует. Значимость и целесообразность появления той или иной религии я предлагаю открыть, пользуясь научным методом астрологии и исходя из традиционных логических умозаключений. Об этом и пойдет речь в моей книге.

Е.П. Блаватская утверждала, что христианство являет собой пример беспрецендентного унижения Бога: Его сделали антропоморфичным. Опустившись на Землю и воплотившись в человеческом теле, он тем самым якобы унизил свою божественную сущность. Однако то высшее начало, тот Бог, в которого верят и индуисты (для них «страшно далек он от народа»), никуда не опускался и унижен никогда не был. В тело человека воплотился Сын Божий, символизировавший собой объединение энергий божественных и человеческих. Вначале в результате непорочного зачатия Бог стал человеком, спустившись в человеческое тело; в конце, наоборот, человек в результате воскресения стал Богом, поднявшись вверх, к своему Отцу. «Я иду к Отцу своему и Отцу вашему», – сказал Иисус Христос. Этими словами человеку был указан путь к Богу через осознание своей близкородственной связи с Ним. Не Бога Спаситель опустил до уровня человека, а человека он поднял на невиданные для него вершины, открыл ему знание его собственной божественной сущности, так как в нем есть искра Божья и он создан по Его Образу и Подобию.

Христианство – первая религия, открывшая естественное величие Человека, его Богоизбранность. Несмотря на то, что многие христианские теологи, в частности, блаженный Августин, пытались опустить человека, смешать его с грязью, окрестить греховной изначально тварью, недостойной своего Творца, человек все-таки – Сын Божий и достоин Царствия Небесного. Унижение человека унижает как раз самого Бога, если Человек – Его Образ и Подобие. Истинно человеческое в нас – это то, что возвышает и поднимает нас к Нему. Августин Аврелий же считал, что подлинно человеческое – это начало зла, а вот проявление в нас добра идет только от Бога и к нам никак не относится. Тем самым он отрицает сам замысел христианской революции: он снова отделяет человека от Бога, утверждая различие их природ и ставя непреодолимую преграду между ними, что по сути ничем не отличается от постулатов дальневосточных учений. Августин невольно ставил нас даже ниже животных. Если мы пассивны, как он полагал, и не имеем свободы выбора, то в этом мы ничем не отличаемся от них. Однако в нас еще содержится стремление ко злу, неведомое животным. А вот когда в нас просыпается нечто высшее, одухотворяющее, то, опять-таки, это тоже не наше, это исходит от Бога, который в своей бесконечной благодати протянул нам руку помощи. Человек, стало быть, не имеет никакой свободы принятия добра и зла: или он погрязнет во зле, если Господь его не спасет, или он будет фатально спасен, если Господь снизойдет к оказанию помощи ему. Спасение не зависит от собственной воли человека, а только от воли Бога. Бог сам выбирает, кого спасать, кого нет. В любом случае никаких духовных усилий к спасению человек не предпринимает. Выбор Бога от него совершенно не зависит. Он может выбрать кого угодно, даже самого закоренелого грешника. Само собою, себя бл. Августин относит к числу избранных Богом к спасению, хотя, разумеется, сам Августин пребывает в совершенном недоумении по этому поводу: из его слов становится очевидным, что на месте Бога он бы себя не выбрал, и он знает, о чем говорит. Но разве поймет примитивный человеческий ум пути божественного провидения? Все вопросы списываются на это непонимание и нежелание понимать, выдаваемое за богоугодное смирение и послушание.

В восприятии бл. Августином Бога было нечто неадекватное. Родившись под знаком Скорпиона, он с ранней юности погряз в сексуальных страстях. Именно в этом он узрел главный грех человечества. Даже после своего духовного переворота он не изжил своих проблем в полной мере, а сублимировал сексуальную энергию, направив ее на новый объект – Господа Бога. Его отношение к Богу неприлично и непросветленно страстное. У бл. Августина наблюдается негармоничное, эмоционально экзальтированное восприятие нашего Творца. Судите сами. В своей «Исповеди» он пишет: «Кто даст мне отдохнуть в Тебе? Кто даст, чтобы вошел Ты в сердце мое и опьянил его так, чтобы забыл я все зло свое и обнял единое благо свое. Тебя? Что Ты для меня? Сжалься и дай говорить. Что я сам для Тебя, что Ты велишь мне любить Тебя и гневаешься, если я этого не делаю, и грозишь мне великими несчастиями? Разве это не великое несчастие не любить Тебя?... Не скрывай от меня лица Твоего: умру я, не умру, но пусть увижу его… Господи! Пробуди же нас и призови к Себе, обожги и восхить, воспламени и облей своим сладостным благоуханием: да полюбим Тебя, да бросимся к Тебе… Мы сами – не свет, «Который просвещает всякого человека», но мы просвещены Тобой: мы были «некогда тьма, а теперь свет в Тебе». О если бы видели они это внутреннее и вечное! вкусив от Него, я скрежетал зубами, потому что не мог им его показать» (2: стр. 24, 116). И так далее, в том же духе. Я все понимаю, но зачем же скрежетать зубами? Ведь все мы знаем, откуда в грядущие благословенные времена будет доноситься «скрежет зубовный». Кроме того, насколько я могу судить, контакт с Господом настолько просветляет и облагораживает человека, что он становится совершенно спокойным и умиротворенным, что является основным отличием истинной любви от исступленной и безудержной страсти, которая пьянит и разрушает душу человека. Одна моя знакомая как-то сказала мне: «Читала вчера «Исповедь» бл. Августина и возбудилась как женщина». Не думаю, что это – проблема исключительно этой дамы. Ситуация достаточно объяснимая. В этом контексте даже смешны утверждения бл. Августина о том, что астрология – лженаука, так как сам он является просто хрестоматийным воплощением человеческого типа, имеющего проблемы в знаке Скорпиона, причем реализовывал он себя в самом неприглядном и несбалансированном в отношении управления сексуальными энергиями виде, избрав объектом своих соответствующих устремлений самого Господа.

Аврелий Августин противопоставляет человека и Бога, разделяя их субъект-объектное единство и обращаясь к Нему, как к чужому, извне находящемуся существу. Себя он называет «прахом и пеплом» (не унижает ли он при этом самого Бога, создавшего подобное непотребство?). Обращаясь к Богу, он предполагает, что Господь «посмеется» над ним, наделяя Его всеми неизжитыми человеческими дурными аффектами.

Христианство же постулирует единство человека с Богом. Связь с Ним осуществляется через сердце, через собственное «я» человека, центр его жизненного обеспечения. К Богу не следует обращаться как к внешнему объекту, перед которым раболепствуешь, которого боишься, поскольку он может тебя наказать. В самоуничижении бл. Августина есть что-то лакейски-плебейское. Он полагает, что такое унижение человеком самого себя приятно Богу. Это было бы так, если бы у Бога были комплексы неполноценности и Он чувствовал бы себя в чем-то дефективным. Видимо, Августин полагает, что рычагом воздействия на Бога в сторону принятия Им положительного решения по поводу конечной участи человека является такое лакейское выслуживание. Чем ниже себя опустишь (видимо, думает Августин), тем более угодишь Богу, и Он поднимет тебя на небесные вершины. Бл. Августин и ему подобные «смиренные» «божьи угодники» ведут себя, как хитрецы, подбирающие ключики к сердцу самолюбивого господина-ревнителя. Однако наивен тот, кто полагает, что можно перехитрить Бога, манипулируя Им в надежде склонить Его на свою сторону.

У нормального человека вызывает неприятие это моделирование данным богословом института избранных по непонятным причинам «любимчиков» Бога. Любовь есть в каждом из нас, и в каждом проявляется Господь Бог. Чем большую пропасть человек ставит между собою и Им, тем меньше в нем чувство Бога, тем слабее его совесть. Глубокое родство между Богом и человеком, открытое Иисусом Христом, нисколько не унижает Создателя, зато поднимает человека, как и было задумано его Отцом.

Из психологии известно: чем больше человек перед кем-то лебезит, унижается и утверждает свою неполноценность в сравнении с ним, тем с большей вероятностью при первом удобном случае унижающий себя предаст объект своего поклонения, да еще и постарается опустить его как можно ниже, вытерев о него ноги. Есть такой психологический закон качелей: чем дальше они качнутся в одну сторону, тем больший откат затем последует в противоположную. Нездоровый фанатизм содержит в себе зародыш безверия, отказа от прежних идеалов, а вслед за этим – и такую же интенсивную ненависть. Так что вера, подобная той, что высказана бл. Августином, вызывает большие сомнения. Тем более что его книги часто грешат против истины (например, в отношении астрологии). И уж конечно, такие, как бл. Августин, с готовностью канонизируются Церковью. Хотя здесь – явный просчет со стороны церковнослужителей. Ведь из идей этого святого логически следует, что Церковь вообще не нужна, не нужны и церковники, если от человека все равно не зависит, попадет он в Рай или в Ад. Зачем тогда церковные службы, зачем тратить деньги на содержание Церкви и ее служителей – все равно от поступков человека ничего не зависит. Бог выбирает только по своему, неведомому нам, усмотрению, и может вытащить даже самого отпетого преступника, каковым, в частности, считал себя вышеупомянутый святой. Видимо, церковные власти как-то «утрясали» эти моменты. Или же не допускали, что их паства способна как-то вдумываться в слова бл. Августина. Они предлагали готовые формулы поведения, и интеллектуально ленивый народ с готовностью им следовал. Полагаю, что во взглядах Августина отцов Церкви устраивало, прежде всего, представление о человеке как об абсолютно ничтожном и презренном существе, способном только пассивно следовать указаниям тех, кто берет на себя труд руководить им.

Назад

Вперед